Как вы понимаете утверждение Печорина: «А что такое счастье? Насыщенная гордость»? в 3-6...

Как вы понимаете утверждение Печорина: «А что такое счастье? Насыщенная гордость»?
в 3-6 предложения, помогите пожалуйста

Для Печорина в тот момент, когда он пишет эту фразу, счастье, действительно, насыщенная гордость. Он только не написал, что такое счастье недолговечно, длится от нескольких минут до нескольких часов, так как гордость постоянно требует насыщения. Эйфория от очередной победы быстро проходит – и ощущение счастья улетучивается как дым. Но тот Печорин, которого мы видим в повести "Максим Максимыч" (последняя повесть по хронологии) , уже вряд ли согласился бы с собой прежним. Он настолько апатичен, равнодушен ко всему, в том числе и к самому себе, что вряд ли теперь стремится насытить свою гордость.

Я считаю, что даже в лучшие свои годы Печорин не был счастлив. О том, что перед нами глубоко несчастный человек, свидетельствует его запись в дневнике накануне дуэли с Грушницким. В своих дневниках (повесть "Княжна Мери") Печорин откровенен сам с собой, говорит о себе нелицеприятные вещи, а накануне дуэли все его чувства обнажены, откровенность достигает своей кульминации – Александр Григорьевич не знает, каков будет исход дуэли, и накануне своей возможной гибели с горечью рассуждает о том, что не нашёл своего предназначения в жизни:

«Пробегаю в памяти все мое прошедшее и спрашиваю себя невольно: зачем я жил? для какой цели я родился?. . А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные.. . Но я не угадал этого назначения, я увлекся приманками страстей пустых и неблагодарных; из горнила их я вышел тверд и холоден, как железо, но утратил навеки пыл благородных стремлений – лучший свет жизни. И с той поры сколько раз уже я играл роль топора в руках судьбы! Как орудие казни, я упадал на голову обреченных жертв, часто без злобы, всегда без сожаления.. . Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил: я любил для себя, для собственного удовольствия: я только удовлетворял странную потребность сердца, с жадностью поглощая их чувства, их радости и страданья – и никогда не мог насытиться. Так, томимый голодом в изнеможении засыпает и видит перед собой роскошные кушанья и шипучие вина; он пожирает с восторгом воздушные дары воображения, и ему кажется легче; но только проснулся – мечта исчезает.. . остается удвоенный голод и отчаяние!
И, может быть, я завтра умру!. . и не останется на земле ни одного существа, которое бы поняло меня совершенно. Одни почитают меня хуже, другие лучше, чем я в самом деле.. . Одни скажут: он был добрый малый, другие – мерзавец. И то и другое будет ложно. После этого стоит ли труда жить? а все живешь – из любопытства: ожидаешь чего-то нового.. . Смешно и досадно! »

Конечно, это горькое признание никак нельзя назвать признанием счастливого человека, как нельзя, на мой взгляд, согласиться с печоринским определением счастья. Насыщение гордости – это ложный путь, он ведёт в конечном счёте к опустошению души, самоуничтожению. Для того чтобы быть счастливым, человек, на мой взгляд, должен созидать, а не разрушать, окружать заботой своих друзей и близких, а не "упадать" на их головы, "как орудие казни".