В чём Чехов продолжает гоголевскую тему «мёртвых душ»? Какое новое звучание ей придаёт?

В художественном мире и Гоголя, и Чехова можно выделить эпизоды, в которых реализуется «деловой зуд» персонажей - стремление продать, обменять, подарить, устроить «сделку» — пусть самую невыгодную, нелепую. Вспомним в «Мертвых душах» эпизод в казенной палате: «Чичиков, вынув из кармана бумажку, положил ее перед Иваном Антоновичем, которую тот совершенно не заметил и накрыл тотчас ее книгою. Чичиков хотел было указать ему ее, но Иван Антонович движением головы дал знать, что не нужно показывать».
Очень похожая ситуация у Чехова в рассказе «Справка». Почти как при замедленной съемке мы имеем возможность рассмотреть чиновника, не замечающего просителя. Поданный ему рубль ничего не изменил как слишком малая сумма: «Все не замечая Болдырева, чиновник поймал на губе муху, посмотрел на нее со вниманием и бросил. Помещик кашлянул и громко высморкался в свой клетчатый платок. Но и это не помогло. Его продолжали не слышать. Минуты две длилось молчание. Болдырев вынул из кармана рублевую бумажку и положил ее перед чиновником на раскрытую книгу.
Чиновник сморщил лоб, потянул к себе книгу с озабоченным лицом и закрыл ее».
Чехов обыгрывает не только повышенную робость перед вышестоящим, но и попытки бунта. Герои—"бунтари" тоже выглядят достаточно жалко и нелепо. К примеру, в рассказе «Депутат» «протест» Дездемонова завершается утратой 25 рублей — не зря этот «результат» введен Чеховым даже в название рассказа. Особенности игровых ситуаций, художественные пути выявления душевной пустоты, никчемности персонажей позволяют почувствовать внутреннюю близость Чехова и Гоголя и созвучие их произведений литературе постмодернистской. Они, подобно писателям-экспериментаторам XX века, вводят читателя в театральный мир, в котором страсти, обиды, страхи разыгрываются на полном серьезе, но герои - марионетки, исполняющие роли чиновников, влюбленных, оскорбленных.