ПОМОГИТЕ НАЙТИ ПРОБЛЕМЫ И ПОЗИЦИЮ АВТОРА (1)Как-то в поезде, наладивши вагонный быт, мы,...

ПОМОГИТЕ НАЙТИ ПРОБЛЕМЫ И ПОЗИЦИЮ АВТОРА


(1)Как-то в поезде, наладивши вагонный быт, мы, четверо пассажиров всех четырех поколений, как обычно, разговори­лись о том о сем. (2)Я была старше всех. (З)Внизу с пятилет­ним сынишкой расположилась молодая, очень приветливая женщина. (4)Другой ее сын Леня, мальчик лет двенадцати, чи­тал на верхней полке журнал, а вторую полку вверху занимал очень общительный сельский интеллигент — то ли aгороном, то ли зоотехник. (5)Все мы ехали в Магнитогорск, у нас в Мо­скве была суетливая пересадка, и теперь, когда летнее душное многолюдье и сутолока позади, всем было хорошо, и мы, оказывая друг другу мелкие услуги, мгновенно подружились, по­чувствовав себя земляками.
(6)Геннадий Марксович объяснил, что странным отчеством наделил его отец, комсомолец двадцатых годов, сменивший имя Христофор из-за яростного безбожия: тогда многие меняли имена и фамилии, порочащие звание советского гражданина.
(7)— Отцу было хорошо, он стал Маркс Степанович — получилось нормально, вроде Марк Степанович, так в селе и говорили: Марко. (8)А мне каково? (9)Чуть проступок какой, так сразу смеются: веди себя разумно, считай себя вроде марксова сына...
(10)С этого монолога Геннадия Марксовича и пошла речь о двадцатых годах. (П)Родился он на Украине, я тоже пере­ехала за Урал уже подростком. (12)Помню и гражданскую войну, и страшный голод, и разруху...
(13)Раннее детство агронома пришлось на тридцатые го­ды, подростковую пору прихватила война. (14)Тут уж моих воспоминаний на две жизни хватит: тридцатые годы, самое их начало — в селе — коллективизация, потом Магнитострой, потом война...
(15)И вот старший мальчик Леня сказал:
— Сколько же вы эпох прожили! И какие разные эпохи!
(16)Очень развитой, начитанный школьник, оказывается, не пропустил ни одного слова в нашей дорожной беседе. (17)Ему все было интересно. (18)События, связанные с моим пенсионным возрастом, плавно перелились в сегодняшние проблемы, и мальчишечий интерес угас. (19)Леня изменил по­зу, лег на живот, подпер красивое личико ладонями и погру­зился в книгу.
(20)А у меня осталась в голове его фраза: «Сколько же эпох вы пережили?» (21)А за ней и вторая: «И какие разные эполи!»
(22)Нашел же слово: эпохи! (23)Для меня, для моей жиз­ни — десятилетия, для истории — периоды, а для умного мальчика — эпохи. (24)Так вот что мне довелось, а может, и посчастливилось пройти, и ведь в ногу с людьми, а если гля­нуть шире, то и с народом, — эпохально.
(25)Наверное, Леня читал рассказы, повести, романы, смотрел фильмы, слышал от учителей и о 1ражданской войне, и о преобразовании деревни, и, уж конечно, о военных годах и на фронте, и в тылу. (26)Сколько написано, сколько золотых страниц вошло в классику! (27)А ему, Лене, интересно, он слышит от живого свидетеля и участника и что было, и как было, и какие были случаи. (28)Вот эти случаи разожгли его любопытство.
(29)А если расшевелить душу и оживить для себя те, полу­забытые картины быта и бытия, написать так, как все это виде­лось: сперва — маленьким человечком, потом девчонкой, по­том, потом... (ЗО)Еще одна человеческая, всегда неповторимая судьба не пустяк и кому-то покажется интересной, как моему случайному спутнику. (31)Спасибо тебе, Леня, за толчок.